В Болгарии Церковь была организована по византийско­му образцу, находилась в руках Византийского духовенства и зижди­лась на нормах и традициях имперской концепции власти духовной и светской. Поэтому, считал Г.Г. Литаврин, Борис I мог быть уверен, что Болгарская Церковь в целом будет послушна воле высшей светской власти и что выборы ее главы будут, в конечном счете, контролироваться государем [35, C. 310]. Как пишет Фотий в послании к Борису I: «Созидай храмы во имя Бога и его святых по церковным установлениям и приучай народ собираться в них, с тем, чтобы они сообща молились Богу, возносили общее славословие, приходили к единомыслию и обретали общее спасение и пользу» [45, C. 45]. В. Тыпкова-Заимова немного по-иному пишет от Г.Г. Литаврина, считая, что в Болгарии существовала определенная централизация власти, лишь частично основанная на византийской модели, поскольку сочеталась с протоболгарской политической традицией. Сложившаяся к середине X в. болгарская государственная система обладала большой устойчивостью, сохраняя свои традиции в течение следующих веков [41, C. 122]. Можно в большей мере согласиться с В. Тыпковой-Заимовой, так как полностью византийская модель не могла бы осуществиться без принятия во внимание особенностей традиций и менталитета болгарского народа.

В 80-е годы Бо­рис I осуществляет два важных мероприятия. Первое состояло в отправке в Константинополь группы болгарских юношей для обуче­ния и подготовки к духовному званию. С ними был отправлен и сын Бориса I Симеон (будущий болгарский царь Симеон I), которому отец, несомненно, прочил высокую церков­ную карьеру. Цель Бориса I состояла в постепенной замене греческих священнослужителей болгарскими. Второе мероприятие Бориса I, по мнению Г.Г. Литаврина, обеспечившее более быстрый и вер­ный успех в достижении упомянутой цели, имело огром­ные последствия для последующего культурного развития Болгарии, а также других славянских народов (прежде всего сербов и восточных славян) [35, C. 310-311]: в 886 г. Борис I принял изгнанную из Великой Моравии группу учени­ков славянских просветителей Кирилла и Мефодия, интерес к которым не угасал, и предоставил им широкое поле деятельности по организации училищ, обучению сла­вянской письменности и подготовке к церковной и политической де­ятельности молодых представителей болгарского общества. Начался постепенный процесс замены греческого духовенства болгарским, сла­вяноязычным. Первым досто­верным известием о назначении на высокий церковный пост болгари­на по происхождению и о переходе в богослужении на древнеславянский язык является сообщение о поставлении в 893 г. Климента Охридского, одного из учеников солунских братьев, епископом районов Великия и Дебрица с центром в Охриде: «и так Климент стал первым епископом болгарского языка» [20, C. 43-44; 10, C. 74].

После того, как Борис I отрекся от престола и ушел в монастырь в 889 г., власть перешла к его старшему сыну Владимиру-Расате (889-893). Новый князь был тесно свя­зан с кругами протоболгарской аристократии, не затронутой ре­прессиями после мятежа 865 г., но находившейся в оппозиции к хри­стианству и к политике Бориса I, отважился на решительный шаг, полагаясь на своих сторонников и собственную власть как повелите­ля страны. В 893 г. по его приказу началось разорение церквей в сто­лице, священнослужители изгонялись, ревностные христиане подверг­лись насилиям. Борис I временно покинул монастырь и возглавил борьбу против сына-отступника. По мнению Г.Г. Литаврина, победа была достигнута без труда: язычники уже не имели широкой опоры в массах народа. Владимир был низло­жен, по приказу отца его лишили зрения и бросили в тюрьму. Борис I созвал последнее в истории Болгарии «народное собрание», на кото­ром была объявлена его воля: трон передавался Симеону, его младшему сыну, а столица переводилась из Плиски, в которой оказались живучими языческие протоболгарские традиции, в новый город Преслав [35, C. 311; 43, C. 329].

Попытка вернуть язычество была неуспешной, так как христианство глубоко укоренилась в быт и культуру болгар. Пережитки язычества еще долго сохранялись. Если даже сын Симеона I, Баян (или Вениамин), как записано у Лиутпранда, латинского писателя X в., изучал магию, и мог превращаться в волка или в любого другого животного [8, C. 323]. Скорее всего, Лиутпранд это записал с чьих-то слов, у которого еще оставались языческие представления. Причиной попытки реставрации язычества могло быть и то, что с середины IX в. в Болгарском государстве начался процесс становления единой славяно-болгарской аристократии, часть которой периодически занимала государственные посты [31, C. 162]. И некоторая ортодоксальная часть верхушки могла быть этим недовольна.

Во времена правления Симеона I (893-927) болгарская литература переживала период расцвета, называемая многими исследователями «Золотым веком» [19, C. 22; 40, C. 5]. В процессе усиленной консолидации болгарской народности после IX в., письменность, по заверениям В. Тыпковой-Заимовой, сыграла весьма крупную роль. В древнеболгарских литературных памятниках IX-X вв. язык, на котором эти памятники были написаны, продолжает называться «словъньскій» в отличие от языка «болгарского», то есть от языка протоболгар, которые еще не были полностью ассимилированы славянами. В этот период этноним «болгары», означавший прежде подданных Болгарского государства, меняет свое содержание, приобретая значение этнической принадлежности к единой народности [42, C. 50].

По мнению Н.С. Державина, болгарская литература по содержанию, форме и идейной направленности преимущественно была переводная с греческого языка, носившая просветительный характер и служила для популяризации христианского вероучения [28, C. 52]. Но это был первый этап, когда переводились труды Иоанна Златоуста, Григория Богослова, Епифания Кипрского и других. Вторым этапом стала эпоха «Золотого века». Когда появились свои самобытные писатели: Климент Охридский, Черноризец Храбр, Константин Преславский, Иоанн, экзарх Болгарский, Козма Пресвитер и многие другие, которые были в центре внимания исследователей [34, C. 111-112].

Идеологической основой позиции Византии в отношениях со славянскими государствами региона (и не только его) служила теперь теория о «сообществе христианских стран» под эгидой ее высшего гегемона, повелителя и арбитра «цивилизационного мира» – императора Константинополя. Церковную зависимость славянских государств от византийского патриарха в столице империи трактовали как неотделимую от зависимости политической. Для правящего класса славянских стран, принявших христианство от Византии, важнейшей задачей в отношениях с империей стало отстоять свою политическую самостоятельность и свести к минимуму церковную зависимость от патриарха Константинополя [37, C. 295]. Со стороны Болгарии для решения этих задач выступил Симеон I, болгарский царь, который начал проводить политику усугубления отношений с Византийской империей. С самого начала своего правления началась продолжительная война с византийцами. В это время в византийские области вторгаются венгры, вселяющие ужас на население Византии [43, C. 331]. Вновь усиливается арабская угроза. В 902 г. разграблена Димитриада, в 904 г. пал под натиском арабов крупнейший город – Фессалоника. Используя временное ослабление Византийской империи, в августе 913 г. Симеон I осадив Константинополь, столицу Византии, получает титул василевса. Переворот императрицы Зои вновь приводит к военному конфликту между болгарами и византийцами. Лишь смерть Симеона I в 927 г. сделала возможным мир и упрочнение мирной обстановки на Балканах вплоть до середины 60-х годов X в. [38, C. 79-80].

Доказательством относительно быстрой победы христианства в Бол­гарии после ее официального крещения послужило то обстоя­тельство, что именно на болгарских землях во второй половине X в. оформилась первая в Европе в эпоху средневековья богословская ересь – богомильство, пользовавшееся широким влиянием на народ­ные массы. Как утверждает Г.Г. Литаврин, это враждебное официальной христиан­ской ортодоксии религиозное учение родилось не вне христианства, а в его лоне – как его антитеза, переосмысление важнейших догма­тов самой христианской доктрины. Популярность же богомильства в свою очередь свидетельствовала о том, что массы народа уже были хорошо знакомы с христианской догматикой, в частности с евангели­ем, на положения которого постоянно ссылались еретики [35, C. 312].

Богомильство появилось в Болгарии в правление царя Петра I (927-968). Главным проповедником и распространителем своего учения был священнослужитель Богомил. По его имени и было названо это еретическое течение [1, C. 5]. Основными источниками по богомильству X в. являются – «Тайная книга» самих богомилов, появившаяся между X и серединой XII в. [18, C. 192-197], «Из беседы против богомилов» Козмы Пресвитера [14, C. 246-265; 18, C. 198-224] и «Письмо» Константинопольского патриарха Феофилакта (933-956) к Петру I, царю Болгарии [1, C. 41-44].

Во введении к «Беседе» Козма Пресвитер пишет: «Случилось это в те годы правоверного царя Петра, когда в болгарской земле появился поп по имени Богомил, а скорее нареченным Богунемил. Той начал проповедовать ересь в болгарской земле» [18, C. 199]. Скудные известия о Богомиле не дают полную картину того изменения его взглядов от ортодоксальных взглядов всего остального болгарского клира. Козма не сообщает никаких сведений и о том, в какой области «болгарской земли» поп Богомил впервые начал свою проповедь. Д. Ангелов полагает, что центром богомильства в X в. являлись юго-западные области Болгарии и Македония [21, C. 97]. Где местность была гористой, и центральная власть была далеко.

Более ясные и определенные сведения о деятельности богомилов на болгарских землях содержатся в письме патриарха Феофилакта к Петру I. Патриарх сообщает, что в стране распространилась «новопоявленная ересь», охватившая широкие круги населения. Как явствует из этого письма, царь Петр I прислал вопросы к патриарху по поводу ереси [1, C. 42]. В письме патриарха не ска­зано, преимущественно в каких областях государства еретики развивали свою деятельность, равно как не го­ворится и о том, из какой среды и из каких сословий происходили богомилы, если не считать одного указания о том, что к секте принадлежало также некоторое коли­чество священников, либо в качестве «простых верующих», либо в качестве «слушателей», еще не принятых в братство [1, C. 42-43]. Д. Ангелов не сомневался в том, что эти священники-богомилы были выходцами из среды низшего, преимущественно сельско­го духовенства, которое по своему социальному положе­нию и образу жизни немногим отличалось от массы про­стого населения. Оно имело достаточно оснований него­довать на привилегии высшего клира. Далее, как пишет Д. Ангелов: «Не следует забы­вать, что основатель еретических сект – главный распро­странитель богомильства поп Богомил – сам был свя­щенником. Это обстоятельство яснее всего показывает, что богомильское движение в начальной стадии своего существования было тесно связано с тем недовольством, которое возникло внутри клира и которое было обуслов­лено существовавшей в его среде резкой социальной диф­ференциацией» [21, C. 100]. О священниках-богомилах упоминает и Козма в той части своей «Беседы», которая посвящена изложению взглядов еретиков на крещение: «Если какой-либо священник примет их веру, то он совсем забросил нашу. Если же кто из них сохранил веру, то это из страха перед земными вла­дыками, ибо ум и сердце далеко отклонились от за­кона, данного святым церквам» [18, C. 206].

Однако число духовных лиц, разделявших взгляды бо­гомилов, было далеко не столь значительно по сравнению с числом мирян, пополнявших ряды еретиков. По своему социальному положению это были преимущественно сво­бодные мелкие собственники или уже закрепощенные крестьяне. И те, и другие, были недовольны экономиче­ским и политическим гнетом правительства и крупных землевладельцев, и только ждали повода, чтобы выра­зить свой протест. Правление царя Петра вызывало недовольство по­давляющего большинства населения. Именно поэтому проповеди богомилов находили весьма живой отклик среди всех слоев населения [21, C. 100-101].

В своем ответе Петру I патриарх Феофилакт рекомендовал лишь церков­ные наказания, установленные вселенскими соборами и традицией. На гражданских законах он не останавливал­ся, указывая, впрочем, что в принципе они предусматри­вают смертную казнь. Еретиков, по словам Феофилакта, следовало разделить на три категории в зависимости от степени их вины и участия в деятельности секты. Самому тяжелому наказанию подлежали активные проповедники и учителя (то есть «совершенные»). На «простых верующих» и «слушателей», которые добровольно отказывались от ереси, следовало налагать более легкие церковные на­казания. Однако в тех случаях, если лица, наказанные согласно церковным законам, продолжали упорствовать в своих «еретических заблуждениях», светская власть имела право вмешаться и подвергнуть их наказанию на основании гражданских законов [1, C. 42-43].

В конце царствования Петра I вспыхнуло восстание комита Николы и его четырех сыновей, в ре­зультате чего произошло отделение западно-болгарских земель и образование нового, самостоятельного государ­ства. Д. Ангелов считал, что поскольку, Никола и его сыновья в своей борьбе против преславского прави­тельства выдвигали лозунги, направленные против всей внешней и внутренней политики Петра I, они должны были пользоваться симпа­тиями преследуемых богомилов и их последова­телей. Однако, как сам он отмечает, прямых данных об участии богомилов в этом восстании у него нет [21, C. 103].

Богомильство, появившееся в середине X в., к концу X в. укрепилось в правление болгарского царя Самуила, так как была поддержка со стороны власти, ведь царь Самуил являлся сыном комита Николы. В начале XI в. богомильство выходит за пределы Болгарии и распространяется по всему Балканскому полуострову.

Более значительным разрушающим фактором для Болгарии были походы киевского князя Святослава Игоревича (945-972) на восточную половину Болгарского царства и постепенное завоевание западно-болгарских областей византийским императором Василием II (976-1025). Вследствие походов князя Святослава, часть Болгарии была разорена и опустошена, а в 971 г. все наследники Петра II, Борис II и Роман, и их семьи были отправлены в Константинополь и обращены в состояние служилых людей Византии. Завоеванная западная часть Болгарии (Северо-восточный придунайский регион) стала провинцией Византийской империи [43, C. 617-618].

В 986 г. император Василий II выступил против Самуила (978-1014), болгарского царя. Как пишет современник событий Лев Диакон, византийский историк, этот поход не увенчался успехом, победа была на стороне болгар [5, C. 89-90]. Но вскоре византийский император повел успешное наступление против болгар. К началу XI в. были завоеваны значительные болгарские территории. Как бы болгарский царь Самуил не сопротивлялся византийской экспансии, силы были не равны. И в 1018 г. вся Болгария была завоевана императором Василием II [43, C. 640-652]. Болгарская Церковь потеряла свою независимость, и, скорее всего, Константинопольский патриархат должен был заменить болгарский клир на греческий.

В целом, Болгарская Церковь получив независимое управление от Константинопольского патриархата при болгарском царе Борисе I, в начале XI в. теряет свою независимость. Болгарские цари Симеон I и Петр I проводили независимую внутреннюю политику, направленную на создание своих кадров в церковное управление Болгарии, на развитие болгарской литературы. Но приемники этих царей теряют прежние достижения. Распространение богомильства в Болгарии и попытки Византии подчинить своим интересам болгарское государство разрушают болгарскую государственность, что приводит к полному подчинению Болгарии Византийской империей.

Византийская империя в результате религиозных связей с Первым Болгарским царством внесла свой вклад в формирование государственности у болгарского народа, объединив последних под христианской верой. Интересным представляется развитие религиозных отношений между Византией и болгарами – от эпизодических в конце VIII – начале IX вв., до активных с середины IX в., повлиявших на политику, экономику, культуру и другие сферы жизненно важные для болгарской державы. Введение христианства Борисом I, болгарским правителем, оказалось прогрессивным для болгарского населения. На основе религиозных византийских канонов и особенностей болгарских традиций и менталитета были созданы великолепные шедевры литературы, живописи и архитектуры высококультурного значения.

Библиография

Источники:

1. Богомильството в България, Византия и Западна Европа в извори. – София: Наука и изкуство, 1967.

2. Гръцки извори за българската история: Т. II. – София: Българската академия на науките, 1958.

3. Гръцки извори за българската история: Т. IV. – София: Българската академия на науките, 1961.

4. Гръцки извори за българската история: Т. V. – София: Българската академия на науките, 1964.

5. Диакон Л. История. – М.: Наука, 1988.

6. Иордан. О происхождении и деяниях гетов. – СПб.: Алетейя, 1997.

7. Крюков В.Г. Сообщения анонимного автора «Ахбар аз-заман» («Мухтасар ал-аджаиб») о народах Европы // Древнейшие государства на территории СССР. Материалы и исследования. 1981. – М.: Наука, 1983.

8. Латински извори за българската история: Т. II. – София: Българската академия на науките, 1960.

9. Летопись византийца Феофана: От Диоклетиана до царей Михаила и сына его Феофилакта. – М., 1884.

10. Милев А. Грьцките жития на Климент Охридски: Увод, текст, превод и обяснителни бележки. – София: Българска академия на науките, 1966.

11. Паисий Хилендарски. Славяно-българска история. – София: Български писател, 1972.

12. Память блаженного болгарского царя Бориса // Муравьёв А.Н. Жития святых Российской церкви. – М.: АСТ; Транзиткнига, 2005.

13. Пространно житие на Кирил Философ // Ангелов Б. Кирил и Методий: Славянски и Български просветители. – София: Народна просвета, 1977.

14. Родник златоструйный: Памятники болгарской литературы IX-XVIII веков. – М.: Худож. лит., 1990.

15. Свод древнейших письменных известий о славянах: Т. I (I-VI вв.). – М.: Восточная литература, 1994.

16. Творения святого отца нашего Никифора, архиепископа Константинопольского. – Минск: Харвест, 2001.

17. Хрестоматия по истории южных и западных славян: В 3 т. Т. 1. Эпоха феодализма. – Мн.: Университетское, 1987.

18. Христоматия по старобългарска литература. – София: Наука и изкуство, 1978.

Научная литература:

19. Ангелов Б. Иоанн Экзарх о труде переводчика // Исследования по древней и новой литературе. – Л.: Наука, 1987.

20. Ангелов Б. Кирил и Методий: Славянски и Български просветители. – София: Народна просвета, 1977.

21. Ангелов Д. Богомильство в Болгарии. – М.: Изд-во ин. лит., 1954.

22. Ангелов Д. История на Византия: Ч. 2. 867-1204. – София: Наука и изкуство, 1963.

23. Ангелов П. Роль дипломатии в создании и укреплении Болгарского государства // Этносоциальная и политическая структура раннефеодальных славянских государств и народностей. – М.: Наука, 1987.

24. Баран В.Д. Давні слов`яни. – К.: Альтернативи, 1998.

25. Брайчевский М.Ю. К истории расселения славян на византийских землях // Византийский временник. – 1961. – т. 19.

26. Българска митология. – София, 1994.

27. Гюзелев В. Княз Борис Първи: България през втората половина на IX век. – София: Наука и изкуство, 1969.

28. Державин Н.С. История Болгарии: В 3 т. Т. 2. Болгария времени первого и второго царств (679-1393). – М.: Изд-во АН СССР, 1946.

29. Диль Ш. История Византийской империи. – М.: Изд-во иностранной литературы, 1948.

30. Златарски В. История на българската държава през средните векове: Т. 1. Първо българско царство. Ч. 2. – София: Наука и изкуство, 1971.

31. Койчева Е. О характере аристократии в раннефеодальных государствах на Балканах // Этносоциальная и политическая структура раннефеодальных славянских государств и народностей. – М.: Наука, 1987.

32. Койчева Е., Кочев Н. Болгарское государство с середины VIII до конца IX в. // Раннефеодальные государства и народности: Южные и западные славяне VI-XII вв. – М.: Наука, 1991.

33. Кочев Н.Ц. Христианство и политика Византии в отношении балканских стран в эпоху образования раннефеодальных государств // Этносоциальная и политическая структура раннефеодальных славянских государств и народностей. – М.: Наука, 1987.

34. Кукушкина М.В. Из истории изучения болгарских нарративных памятников // Исследования по древней и новой литературе. – Л.: Наука, 1987.

35. Литаврин Г.Г. Введение христианства в Болгарии (IX – начало X в.) // Византия и славяне. – СПб.: Алетейя, 2001.

36. Литаврин Г.Г. Формирование и развитие Болгарского раннефеодального государства (конец VII – начало XI в.) // Византия и славяне. – СПб.: Алетейя, 2001.

37. Литаврин Г.Г., Наумов Е.П. Межэтнические связи и межгосударственные отношения на Балканах в VI-XII вв. // Раннефеодальные государства на Балканах: VI-XII вв. – М.: Наука, 1985.

38. Малахов С.Н. Проблема мира с народами Причерноморья в византийской публицистике первой половины X в. // Международные отношения в бассейне Черного моря в древности и в средние века. – Ростов-на-Дону: Изд-во Ростовского пед. ин-та, 1986.

39. Нидерле Л. Славянские древности. – М.: Изд-во иностранной литературы, 1956.

40. Торжество на словото: Златният век на българската книжнина: Летописи, жития, богословие, риторика, поезия / Превод от старобълг. – София: Агата, 1995.

41. Тыпкова-Заимова В. Формы власти в Византии и в балканских государствах: До X в. // Этносоциальная и политическая структура раннефеодальных славянских государств и народностей. – М.: Наука, 1987.

42. Тыпкова-Заимова В. Южные славяне, протоболгары и Византия: Проблемы государственного и этнического развития Болгарии в VII-IX вв. // Раннефеодальные государства и народности: Южные и западные славяне VI-XII вв. – М.: Наука, 1991.

43. Успенский Ф.И. История Византийской империи: В 5 т. Т. 3. Период Македонской династии (867-1057 гг.). – М.: Астрель; АСТ, 2002.

44. Христианство: Античность. Византия. Древняя Русь / Авт. колл.: Г.Л. Курбатов, Э.Д. Фролов и И.Я. Фроянов. – Л.: Лениздат, 1988.

45. Чичуров И.С. Политическая идеология средневековья: Византия и Русь. – М.: Наука, 1990.